Книга Марионетки в ящике - Ли Льеж

От этой детской непосредственности меня бросило в холод. Да что же такое здесь происходит?!

– Картиночка, – со всей убедительностью, которую мог в себе найти, проговорил я, – Картиночка, пожалуйста, выпусти меня отсюда. Если ты можешь. Я постараюсь не дать тебя в обиду этому мистеру Хиллу. И я не хочу, чтобы он обидел моих друзей. Помоги мне!

Девочка серьёзно задумалась. Приложив пальчик к подбородку, она строго посмотрела на меня.

– А вы не будете вредить мистеру Хиллу и моей маме?

Вот тут передо мной встал выбор: солгать или сказать правду. Врать ребёнку – что может быть постыднее? Но правда меня бы не спасла.

– Если только они не будут вредить мне, – сказал я, выбрав самый искренний вариант из возможных.

Картинка ещё подумала, потом кивнула и отошла в сторону, оказавшись вне моего поля зрения. Раздался скрип, верёвки резко ослабли, и я рухнул на колени, больно ударившись о каменный пол.

– Ты не ушибся? – встревоженно спросила Картинка.

– Нет, – силясь выглядеть спокойным, я поднялся на ноги и потёр сперва одно колено, потом другое. Тело двигалось с трудом. – Нет, всё хорошо. Покажи, куда мне нужно идти, чтобы вернуться в дом?

– Ты хочешь пойти над землёй или под землёй?

– Что? А какая дорога короче?

– Под землёй. Но она страшная! – девочка поёжилась и с опаской посмотрела на меня.

– Ничего, я не боюсь темноты! – храбро сказал я. – А ты пойдёшь со мной?

– Нет, там очень темно и жутко! – малышка покачала головой и печально добавила. – Не потеряйся, Бен. А если увидишь мою куклу, попроси мистера Хилла, чтобы он её мне вернул, хорошо?

– Хорошо, – согласился я.

Спустя несколько минут я узнал, что такое полная темнота. Если на складе было просто темно, то в жутковатом каменном коридоре, который мне показала малышка, не имелось ни крупицы света. Я шёл ощупью, нашаривая перед собой дорогу, а глаза держал закрытыми, чтобы лишний раз не раздражать голодное зрение.

Я шёл десять минут, полчаса, час. Мне становилось всё хуже и хуже, всё страшнее и страшнее. Поверхность под ногами была довольно ровной, так что я не оступался и не падал, но менялся угол наклона этого странного пути и менялись сами стены. То они были каменными, то земляными, то противно-липкими, то сухими и крошащимися, в нескольких местах по стенам бежала вода, затхлая и с неприятным запахом. Я начал опасаться, что никогда не выйду отсюда. У меня случился первый в моей жизни приступ клаустрофобии, так что в одно особенно страшное мгновение я принуждён был сесть на корточки, обнять колени руками и тихонько завыть, чтобы выплеснуть сжимающий сердце страх. Но через минуту или две я пришёл в себя, поднялся на ноги и зашагал дальше, не переставая ощупывать стены узкого коридора. Решил, что буду идти, пока хватает сил, а когда почувствую полное изнеможение, то лягу на пол головой к предполагаемому выходу и постараюсь отдохнуть. Потом снова пойду вперёд. Ничего больше мне не остаётся.

Сейчас я понимаю, что именно страх так растянул время и расстояние, что на исходе пути я чувствовал себя древним участником битвы при Марафоне, на последнем издыхании добежавшим до Афин. На самом деле я едва ли потратил на весь путь больше полутора часов. Коридор закончился неожиданно – тупиком. Передо мной была гладкая деревянная панель, покрытая лаком. А выхода не было.

От чувства паники меня спас бой часов – такой резкий, сильный и внезапный, что я подпрыгнул на месте. Часы били в непосредственной близости от меня: громко и бесцеремонно, как всякий механизм. Я насчитал двенадцать ударов, когда стук наконец прекратился.

Точно такие же часы с таким же боем стояли в холле особняка. Теперь я не сомневался, что нахожусь в доме. Но как мне выйти из подземного хода?

Я принялся тщательно, не пропуская ни кусочка поверхности, обшаривать стену перед собой. Моя стратегия оказалась верной: одна из деревянных плашек бесшумно поддалась, втягиваясь в стену при моём нажатии, и деревянная панель начала вращаться. Мне в глаза хлынул свет, обычный дневной свет, но до того ослепительно яркий, что я зажмурился и не смог сдержать слёз.

Когда же я всё-таки вытер кулаками набежавшие слёзы и смог рассмотреть окружающее через наполовину сомкнутые ресницы, то обнаружил, что нахожусь в холле, рядом с напольными часами, а поблизости нет никаких намёков на потайной проход. Но меня это уже не волновало. Я выбрался!

Из гостиной слышались голоса – ровные, спокойные. Кажется, моё появление осталось незамеченным. Я не желал продолжать скрываться, как шпион, к тому же, теперь у меня имелась важная информация. Какие бы отношения ни связывали меня с этими людьми, но Создатель был врагом для нас всех, и этот факт нельзя игнорировать.

Но даже тебе, Мартина, не понять моё замешательство, когда я вошёл в гостиную и увидел там себя. Самого себя.

Глава 23

Козетта

Она была уже готова к чему-то подобному, но зрелище оказалось эффектным. На пороге гостиной неожиданно возник Бен – грязный, взъерошенный, весь перепачканный в паутине и бог знает в чём ещё, с бледным лицом и пылающими глазами.

В это самое время другой Бен, одетый с иголочки и аккуратно причёсанный, невозмутимо сидел за столом, глядя в свою чашку. Не каждый день такое увидишь!

У того Бена, который появился только что, от неожиданности случился шок, аффект или что-то подобное – Козетта не разбиралась в терминах. Тот Бен, который провёл в их обществе всё утро, сохранял завидное спокойствие. Впрочем, чего ещё ждать от ожившей куклы! Козетта была рада, что её подозрения полностью подтвердились.

– Ты! – прохрипел перепачканный Бен, тыча пальцем в сторону Бена отутюженного, – Ты самозванец! Ты – не я!

Куница быстро поднялся и сделал несколько шагов вперёд, остановившись между Бенами.

– Успокойся, Бен, – сказал он, обращаясь к только что пришедшему, – мы это сразу поняли и не дали себя одурачить. Не делай глупостей, мы не знаем, на что он способен.

– Тогда надо схватить и держать его! Пусть всё расскажет! – завопил Ли, соскочив со своего места и не делая, однако, никаких попыток задержать самозванца.

– Что он расскажет? Это кукла! – возразила Козетта, но на всякий случай встала между новым Беном и окном, куда тот теоретически мог выпрыгнуть.

– Козетта, лучше отойди, – заметил её манёвр Куница, – если он захочет сбежать, ты его не остановишь. Он может покалечить тебя, а ты его нет…

– Может, всё-таки поговорить с ним? – предложила Сора, тоже поднимаясь и выходя на середину комнаты. – Возможно, он что-то знает.

– Почему вы решили, что я самозванец? – вдруг спросил новый Бен. От его голоса все вздрогнули. Казалось, что в горле у куклы проворачиваются ржавые шестерёнки.

– Потому что ты не настоящий Бен! – сообщила ему Козетта. – Ты подделка!